Inscription /У окна ледяного

У окна ледяного легко -

легче легкого -

плачется.

Далеко, глубоко то, что - за.

В зазеркалье кривом -

там, на дне, в глубине,

обозначится

Что-то то, от чего

отвела бы глаза,

Да нельзя.

Мне доколе твой век:

До петли? До войны ли?

До старости?

Это бремя без мер,

Это время измен,

Мелких мен...

Эта эра бессмысленной тяжести,

Ртутных рельс,

Перерезанных вен?

Отпусти мою душу,

Пусти мою память,

Уйди, Государыня, смилуйся!

Никогда я ни словом, ни мыслью

не вспомню,

не встревожу, не сделаю зла,

А за то в благодарность тебе

Я посмею - в посмертную,

смелaя, -

Я сумею

Так тебя возвеличить,

так воспеть, так

восплакать,

Что будешь довольна сама.

И в языческой пляске огня

И людского бездумного

племени,

Чтоб плелись и сливались,

расплавлены,

"завтра", "вчера" и "теперь", -

Чтоб неслись фимиамом -

до неба, до солнца, до бога,

сожженные пламенем,

все стихи, посвященные

мною когда-то -

Тебе.

By the window covered with ice

            It’s so easy

                        To stand and cry.

There, behind, in the depth,

Of the glass’ other side, other world,

            On the bottom, somewhere,

Something’s taking shape,

Which I’d rather not see,

I’d avoid looking at,

            But I can’t.

For how long do I stay here with you –

Till the war

            or till my old age?

This is burden without the measure,

Time change

                everything.

This is age of the hard senseless gravity,

Of the mercury rails

                and cut veins.

Let my soul go away,

Let my memory go.

Please leave, have a mercy, my Sovereign.

No word, no thought’ll ever bother,

            No trouble,

No memory, no evil will come.

And for all this, as my gratitude,

I will try, so courageous,

           Posthumously,

                     I’ll be able

To extoll, to lament you,

          Glorify,

               celebrate you,

That you will be joyful and glad.

And in tribal and fiery dance

Of the flame and of thoughtless

                               humanity

Let them blend, let them join,

                 Let them melt and mold,

“Yesterday,” “morrow,” and “now” –

Let them fly to the sky,

    to the sun, like incense, straight to god,

                  being burned by the sacred flame,

all the poetry I dedicated

             at some time

To You.

Natalia Sholik-Alekseyeva

Translated by Natasha Guruleva